Все, что меня не убило, сильно об этом пожалеет, потому что теперь моя очередь
ЮНАЯ ЭЛЬФА ПО ИМЕНИ ИМА
Из рукописи Йоуна Сигурдссона Со Ньёрдова залива, область Мюпи, восток Исландии
Из книги под ред. Л. Кораблева "Из рассказов
о древнеисландском колдовстве и Сокрытом Народе", ©
Сына Гвюдмунда звали Йоун и жил он на мысу Беру-нес что в Рейда-фьорде, во времена, когда той областью правил Йоун Торлакссон. О самом сыне Гвюдмунда ходит невообразимое количество страных историй - рассказывают, например, что был он необычайно сведущ во многих вещах и занимался ворожбой и колдовством. (Хотя само по себе это не редкостью в те дни.) Ничего не известно ни о предках, не о потомках*. Йоун вырос в Беру-несе и, когда достаточно повзрослел, доверили ему пасти скот.
Говорят, что однажды был он с отарой в начале узкой долины на холме прямо над его хутором. Явилась ему некая юная дева и завела игривую беседу. Спросил он, как ее имя. Она же ответила - "Има", и сказала далее, что отец ее и мать владеют целым имением "вон там, где стоит холм". Была она необыкновенно мила с Йоуном и подробно поведала ему обо всех делах в доме своего отца. Между прочим обмолвилась она и о том, что отец ее владеет книгой, хранящей всякого рода сокрытые знания, и что многое можно узнать из нее, и непременно тот сделается "крафта-скальдом", кто ее прочитает, и ничто уже не сможет тогда застать его врасплох.
- Не можешь ли ты добыть для меня эту тайную книгу? - спросил Йоун. - Очень хочется мне узнать что-нибудь из того.
- Ах! Это почти невозможно, - вздохнула Има, - ибо отец бережет ее как зеницу ока.
Но Йоун был очень настойчив и всеми правдами и неправдами понуждал проговорившуюся девушку достать ему чудную книгу, хотя бы на самое короткое время.
- Ну что ж, будь по-твоему, - согласилась она наконец, - ведь готова я на все, лишь бы заслужить твою любовь. Рискну я заполучить этот фолиант для тебя. Но - учти! - если узнает отец мой об этом, не жить мне более ни минуты.
После того пробыла она подле Йоуна до вечера, до тех пор, пока не погнал он отару домой.
На следующий день пришла она к нему с книгой, и была та воистину удивительна. По мнению людей зияющих, происходила она из того редкого рода эльфийских книг, прочесть которые могли лишь обладающие даром духовиденья; для всех же прочих страницы ее навсегда оставались девственно чисты, будь то при ярком свете солнца, трепетном пламени свети или лунном сиянии.
Просила Има Йоуна быть верным своему слову и условилась с ним, что вернется за отцовской книгой в течение двухнедельного срока. С готовностью обещал это Йоун, и всячески оказывал ей знаки внимания, и вообще вел себя с ней весьма благосклонно.
И вот, в назначенное время пришла к нему Има ж попросила вернуть книгу, повторяя опять, что жизнь не только ее, но и его окажется под угрозой, если все вдруг откроется. Но Йоун лишь покачал головой и сказал, что, мол, теперь ему никак не обойтись без этой чудной книги, а значит, - никогда он с ней не расстанется. Дрожа, обвила руками Има его шею и зарыдала.
- Заклинаю, не предавай моего к тебе доверия! - умоляла она. Но Йоун на это и бровью не повел.
- Не помогут тут тебе ни слезы, ни мольба, - равнодушно сказал он, - ибо все равно не намерен я оставаться без сокрытой в книге премудрости.
Замолчала Има. Поднимает затем она заплаканное лицо и, сверкнув вдруг очами, говорит:
- Скверно поступаешь ты сейчас, смертный! Ведь жизнь моя отныне на волоске!.. И все же не в силах я воздать тебе по делам твоим. Увы! Не преодолеть мне своего чувства.
Так оставила его она, печальна и гневна. И с тех пор зовут Имы-долом то место, где свиделись они дважды.
А через некое время после всех тех событий, зимой, не задолго до Рождества, снится Йону, будто бы в ночь является ему незнакомец, приветствует его и говорит, что пришел затем, чтобы предупредить о нависшей опасности.
- Советовал бы я тебе на Рождественскую ночь повнимательнее последить за имовой книгой, да и за своей головой в придачу, - молвит он, - ведь открылась сейчас правда, и пробил час возмездия. Отец Имы твердо решил покарать тебя. Нас будет четверо: хозяин с хозяйкой, Има и я. Предостерегаю я тебя об этом потому только, что самая жизнь не мила больше мне. Как и ты, был я когда-то рожден смертным, да попал против желания к этим эльфам
…Итак, слушай! Ближе к полуночи навестим мы твой хутор Ты должен сидеть на возвышении в главной комнате и иметь острый тесак под рукой. Как только ты услышишь легкое прикосновение к двери - действуй быстро: беги в проход и убей первого, кого ты там увидишь, а затем всех остальных. Я постараюсь устроить сутолоку и встать перед тобой так, чтобы большинство их ударов досталось мне. Уверен я - выйдешь ты победителем из этой схватки. Выживу и я, хотя и буду изранен. Так не забудь поскорее избавить меня от мучений - не хочу я жить боле. Когда ты убьешь непрошеных гостей, выволоки всех долой с хутора, затем сожги их тела. И помни: следует тебе закончить все до рассвета!
На том незнакомец исчез, а Йоун проснулся. В Рождественскую ночь ушел весь народ в церковь, Йоун же остался дома один. И затем произошло все именно так, как предсказал ему незнакомец из сна.
Йоун вспоминал эти события в драматическом зступлении к одной из своих баллад, где он говорит:
То ведомо было Создателю,
что в тяжкой беде я был,
В тот миг, когда четверо кознями,
коварные, нечистыми,
нелюди Осилить меня удумали.
Из рукописи Йоуна Сигурдссона Со Ньёрдова залива, область Мюпи, восток Исландии
Из книги под ред. Л. Кораблева "Из рассказов
о древнеисландском колдовстве и Сокрытом Народе", ©
Сына Гвюдмунда звали Йоун и жил он на мысу Беру-нес что в Рейда-фьорде, во времена, когда той областью правил Йоун Торлакссон. О самом сыне Гвюдмунда ходит невообразимое количество страных историй - рассказывают, например, что был он необычайно сведущ во многих вещах и занимался ворожбой и колдовством. (Хотя само по себе это не редкостью в те дни.) Ничего не известно ни о предках, не о потомках*. Йоун вырос в Беру-несе и, когда достаточно повзрослел, доверили ему пасти скот.
Говорят, что однажды был он с отарой в начале узкой долины на холме прямо над его хутором. Явилась ему некая юная дева и завела игривую беседу. Спросил он, как ее имя. Она же ответила - "Има", и сказала далее, что отец ее и мать владеют целым имением "вон там, где стоит холм". Была она необыкновенно мила с Йоуном и подробно поведала ему обо всех делах в доме своего отца. Между прочим обмолвилась она и о том, что отец ее владеет книгой, хранящей всякого рода сокрытые знания, и что многое можно узнать из нее, и непременно тот сделается "крафта-скальдом", кто ее прочитает, и ничто уже не сможет тогда застать его врасплох.
- Не можешь ли ты добыть для меня эту тайную книгу? - спросил Йоун. - Очень хочется мне узнать что-нибудь из того.
- Ах! Это почти невозможно, - вздохнула Има, - ибо отец бережет ее как зеницу ока.
Но Йоун был очень настойчив и всеми правдами и неправдами понуждал проговорившуюся девушку достать ему чудную книгу, хотя бы на самое короткое время.
- Ну что ж, будь по-твоему, - согласилась она наконец, - ведь готова я на все, лишь бы заслужить твою любовь. Рискну я заполучить этот фолиант для тебя. Но - учти! - если узнает отец мой об этом, не жить мне более ни минуты.
После того пробыла она подле Йоуна до вечера, до тех пор, пока не погнал он отару домой.
На следующий день пришла она к нему с книгой, и была та воистину удивительна. По мнению людей зияющих, происходила она из того редкого рода эльфийских книг, прочесть которые могли лишь обладающие даром духовиденья; для всех же прочих страницы ее навсегда оставались девственно чисты, будь то при ярком свете солнца, трепетном пламени свети или лунном сиянии.
Просила Има Йоуна быть верным своему слову и условилась с ним, что вернется за отцовской книгой в течение двухнедельного срока. С готовностью обещал это Йоун, и всячески оказывал ей знаки внимания, и вообще вел себя с ней весьма благосклонно.
И вот, в назначенное время пришла к нему Има ж попросила вернуть книгу, повторяя опять, что жизнь не только ее, но и его окажется под угрозой, если все вдруг откроется. Но Йоун лишь покачал головой и сказал, что, мол, теперь ему никак не обойтись без этой чудной книги, а значит, - никогда он с ней не расстанется. Дрожа, обвила руками Има его шею и зарыдала.
- Заклинаю, не предавай моего к тебе доверия! - умоляла она. Но Йоун на это и бровью не повел.
- Не помогут тут тебе ни слезы, ни мольба, - равнодушно сказал он, - ибо все равно не намерен я оставаться без сокрытой в книге премудрости.
Замолчала Има. Поднимает затем она заплаканное лицо и, сверкнув вдруг очами, говорит:
- Скверно поступаешь ты сейчас, смертный! Ведь жизнь моя отныне на волоске!.. И все же не в силах я воздать тебе по делам твоим. Увы! Не преодолеть мне своего чувства.
Так оставила его она, печальна и гневна. И с тех пор зовут Имы-долом то место, где свиделись они дважды.
А через некое время после всех тех событий, зимой, не задолго до Рождества, снится Йону, будто бы в ночь является ему незнакомец, приветствует его и говорит, что пришел затем, чтобы предупредить о нависшей опасности.
- Советовал бы я тебе на Рождественскую ночь повнимательнее последить за имовой книгой, да и за своей головой в придачу, - молвит он, - ведь открылась сейчас правда, и пробил час возмездия. Отец Имы твердо решил покарать тебя. Нас будет четверо: хозяин с хозяйкой, Има и я. Предостерегаю я тебя об этом потому только, что самая жизнь не мила больше мне. Как и ты, был я когда-то рожден смертным, да попал против желания к этим эльфам
…Итак, слушай! Ближе к полуночи навестим мы твой хутор Ты должен сидеть на возвышении в главной комнате и иметь острый тесак под рукой. Как только ты услышишь легкое прикосновение к двери - действуй быстро: беги в проход и убей первого, кого ты там увидишь, а затем всех остальных. Я постараюсь устроить сутолоку и встать перед тобой так, чтобы большинство их ударов досталось мне. Уверен я - выйдешь ты победителем из этой схватки. Выживу и я, хотя и буду изранен. Так не забудь поскорее избавить меня от мучений - не хочу я жить боле. Когда ты убьешь непрошеных гостей, выволоки всех долой с хутора, затем сожги их тела. И помни: следует тебе закончить все до рассвета!
На том незнакомец исчез, а Йоун проснулся. В Рождественскую ночь ушел весь народ в церковь, Йоун же остался дома один. И затем произошло все именно так, как предсказал ему незнакомец из сна.
Йоун вспоминал эти события в драматическом зступлении к одной из своих баллад, где он говорит:
То ведомо было Создателю,
что в тяжкой беде я был,
В тот миг, когда четверо кознями,
коварные, нечистыми,
нелюди Осилить меня удумали.